Сериал Утомленные солнцем 2: Предстояние/Цитадель онлайн

С невероятной удачей мне довелось ощутить премьерный показ «Утомленные солнцем 2: Предстояние» – событие, окутанное предчувствием чего-то грандиозного, истинного Кино (с той капитализацией, которую можно применить лишь к вершинам кинематографического искусства). Желание поделиться первыми впечатлениями было настолько велико, однако водоворот будничных забот и, признаться, некоторая летаргия поглотили порыв к написанию рецензии, стирая его из памяти. В феврале разразилась буря негодования, обрушившаяся на режиссера, и, к моему удивлению, её накал оказал и на меня определенное воздействие, приглушив первоначальный восторг, вызванный просмотром. Вероятно, это был эффект стадного чувства – во мне внезапно разгорелась необъяснимая антипатия к Михалкову, причины которой я не мог рационализировать. Именно это необоснованное неприятие подтолкнуло меня к созданию язвительной, саркастической критики, за которую я тогда, как мне казалось, демонстрировал твердую гражданскую позицию. Лишь после многократного переосмысления всей трилогии, пронзительные истины, ранее скрытые за пеленой предвзятости, вышли на свет, и я осознал, что мои прежние высказывания шли вразрез с моими подлинными чувствами и мыслями. Я видел этот фильм не только глазами, но и сердцем, пытаясь проникнуть в глубину замысла режиссера – ощутить ту неизбывную боль и скорбь, охватившие страну в военные годы, когда юные, полные жизни души, неосознанно устремлялись навстречу гибели. Они жадно, с упоением вкушали последние минуты, стремясь урвать от уходящего, драгоценного существования максимум – и, созерцая их, я сам невольно хватался за воздух пересохшим горлом, пытаясь удержать ускользающее время. Несмотря на все противоречия, связанные с именем Михалкова, у него есть свойственный лишь ему талант – передавать тончайшие нюансы человеческой психологии посредством простых, обыденных предметов: пуговица, бабочка, телефон, рояль. Для создания подобного, мастерски выстроенного повествования необходимо обладать способностью видеть сквозь рамки сценария, извлекать из него не только блестящую актерскую игру, но и саму сущность жизни, и щедро дарить её нам, зрителям. В картине потрясает абсолютно все – безукоризненная игра актеров, филигранная работа оператора, а также звуковое сопровождение, которое берет за руку и увлекает тебя в эпицентр событий, вглубь экрана. Впадаешь в этот звук, словно в очарование, и нет ни малейшего желания возвращаться в реальность. «Утомленные солнцем 2: Предстояние» – это не просто история о жизни в военное время, это монументальный шедевр, посвященный смерти: она беспощадна к тем, чья земная миссия близится к завершению. В эти последние, драгоценные мгновения, неожиданно важными кажутся самые незначительные вещи: ключи от дома, теплое известие из счастливой, уже ушедшей жизни, которая может оборваться в любой момент – необратимо и беспощадно. И если тебе удалось избежать перемалывания жерновами войны, если тебе довелось выбраться из этой чудовищной мясорубки – встреча с близкими и родными становится лучшей наградой за все пережитое. Вот что и есть главный приз для тех, кто выжил, а не мимолетное богатство и благосостояние, которые могут раствориться в ничто в мгновение ока. В наше время, погрязшее в меркантильности, утратившее истинные ценности и охваченное нигилизмом, фильм «Утомленные солнцем 2: Предстояние» звучит как никогда актуально. Он заставляет переосмыслить повседневность, поднимая на заслуженный пьедестал забытые жизненные приоритеты. Я убежден, что каждый, кто прикоснется к этой картине, согласится со мной. Поверьте, это не попытка загладить вину за ранее написанную рецензию или подхалимство. Возможно, это даже не мои слова, а голос моей совести.

Неоднократно я предпринимал попытки погрузиться в кинематографическое полотно Н. Михалкова, «Утомленные солнцем 2», но каждый раз наталкивался на невидимую преграду, мешавшую досмотреть. И не стоит принимать это за нелюбовь к картине – напротив, ее сила поражает, она обладает поистине ослепительным гением. Это настолько глубокое переживание, что физически ощущается: сжимается грудь, перехватывает дыхание, а тело охватывает странный озноб. Возможно, мой разум интуитивно предостерегал меня от потенциальной "перегрузки", от состояния, близкого к коме. Это можно сравнить с опытом человека, вышедшего после многолетнего заточения в кромешной тьме в ослепительный солнечный свет. Если он необдуманно позволит ярким лучам обрушиться на свои не привыкшие глаза, его ждет неизбежная, полная слепота. Я чувствовал себя подобным узнику, которого всю жизнь насильно кормили скудным, черствым хлебом, а затем внезапно предложили божественные, изысканные яства. Я понимал: стоит мне лишь броситься на этот пир, и мой организм не выдержит подобного изобилия, его постигнет забвение. Поэтому я впитывал это кинематографическое чудо осторожно, маленькими глотками, сознательно отодвигая соблазнительные "фрагменты" во избежание катастрофы. Возвращение к этому визуальному буйству пугало – способно ли мое сознание выдержать подобную ментальную нагрузку? Но страстное желание поглотить этот шедевр росло, преодолевая благоговейный ужас. В очередной раз, собравшись с духом, я решился довести дело до конца, невзирая на возможные последствия. Путь был пройден – все было исчерпано до последней, мельчайшей крошки, и, к моему удивлению, я остался жив. Вы, вероятно, не поверите, но я проливал слезы – искренние, безудержные слезы счастья и признательности – на протяжении нескольких часов. Это были слезы очищения, пока мне не показалось, что, избежав гибели во время просмотра, я вполне могу оказаться в больничном учреждении, страдающим от тяжелой дегидратации. К счастью, наготове находился внушительный запас жидкости, способный предотвратить подобный исход. Бессмысленно пытаться передать словами то эмоциональное воздействие, которое производит на зрителя происходящее на экране. Это не просто развлечение, это – пережитые, прочувствованные события, оставляющие глубочайший отпечаток в душе. Невероятная творческая гениальность режиссера не только осветила каждый кадр, но и возвысила самих актеров, буквально наполнив их жизненной энергией – именно она и являлась той невидимой стеной, которая поначалу удерживала меня от полного погружения в фильм. Теперь же я с нетерпением, смешанным с не забываемым страхом, ожидаю продолжения этого потрясающего полотна, хотя, возможно, необходимо будет увеличить запас жидкости для подстраховки. А всем остальным зрителям я хотел бы посоветовать: если вы стремитесь к соприкосновению с истинным совершенством, прикоснитесь к «Утомленные солнцем 2: Предстояние» – и вы ощутите подлинное искусство во всем его великолепии.

Иногда импульс к просмотру кинокартины рождается не из-под эгиды восторженных рецензий или броской рекламной кампании, а, напротив, из пепла язвительных критических выпадов. Именно такой парадоксальной побудительной силой и овладела мной – непреодолимое желание узреть это, окрещенное некоторыми "уродством" собственными глазами. Результат оказался поистине фееричным – на протяжении трехчасового путешествия ничто не могло оторвать меня от экрана, полностью поглотив меня в бушующее полотно событий. Не стану углубляться в персоналии Михалкова, поскольку каждый зритель имеет полное право формировать собственное мнение о его творчестве. Однако, сам фильм… Я убежден, что эта картина – вершина кинематографического мастерства, созданного на российской земле, посвященного той, что разрывала души и испепеляла надежды – Великой Отечественной войне. В ней не было места упрощенным дихотомиям, противопоставлению черного и белого, характерным для подавляющего большинства военных фильмов, где герои неизбежно делятся на благородных борцов и злобных врагов. «Утомленные солнцем 2: Предстояние» – это не попытка навязать какую-либо идеологическую доктрину, восхваляющую благородные подвиги во имя призрачного всеобщего равенства и триумфа революционных идеалов. Это – сама смерть, лишенная всякой романтической прикрасы, предстающая во всем своем неприглядном облике – в клубах грязи, потоках крови и леденящем душу паническом ужасе, сопровождающих каждое военное столкновение. Мирное население не совершает отчаянных подвигов, а инстинктивно стремится спастись от надвигающейся угрозы, от тех, кто несет с собой разрушение. И даже враг – не карикатурный злодей, ослепленный дикой жаждой насилия и ненавистью, а просто человек, пусть и находящийся на противоположной стороне конфликта, со своими собственными заботами, надеждами и печалями. Вероятно, старшее поколение зрителей, привыкших к определенным кинематографическим канонам, может почувствовать, что от картины "веет" голливудским влиянием с безопасного расстояния, и, возможно, они окажутся правы – ведь фильм поистине уникален, особенно в контексте отечественного кинематографа. Это вызов устоявшимся представлениям о том, каким должен быть военный фильм. Наконец, несколько слов о актерском составе – по моему скромному мнению, на экране блистали мастера своего дела, по-настоящему выдающиеся артисты. Однако, как говорится, "и на старуху бывает проруха" – одна сцена с медсестрой Котовой, где она демонстративно обнажает грудь, кажется, совершенно неуместной и нелепой, как в актерской игре режиссерской внучки, так и в самом жесте. Это, увы, является единственным, что омрачает общее впечатление от картины.