Сериал Штисель /Shtisel/ 2 сезон онлайн

## Отражения Времени: Размышления о Сериале и Душе Иерусалима Чтобы постичь глубину этого сериала, необходимо погрузиться в многовековую историю иерусалимской общины. На протяжении столетий сюда приезжали евреи, достигшие зрелости и накопившие достаточный капитал, чтобы посвятить остаток дней изучению Торы. Местные арабы снисходительно называли их "бней мавет" - сыны смерти, отражая восприятие смертности и сосредоточенности на духовном наследии. Сюда стекались эмигранты со всех уголков мира: из восточной и западной Европы, из Марокко и Египта, из Ирака и Йемена, каждый привнося уникальный оттенок своей культуры и традиций. В городе формировались обособленные районы, где каждый клан сохранял свою самобытность, окруженный синагогами и домами учений. На рынках тесно переплетались белорусский и йеменский еврей, общаясь на "лошн-койдеш" – святом языке Торы, или на арамейском – языке Гемары. Эти языки, с их общими корнями, тем не менее, являли собой палитру диалектов, где произношение ашкеназов, восточных и сефардских евреев существенно различалось, создавая трудности для понимания. В моменты непонимания в ход вступала письменная коммуникация, тщательно выводимые записки, спасавшие от неловкого молчания. В современном Израиле господствует сефардское произношение, которое и используют герои фильма. Однако цитирования Торы и Талмуда, являющиеся неотъемлемой частью повествования, исполняются на ашкеназском диалекте – деталь, придающая повествованию неповторимый колорит. Идиш, в частности, белорусско-литовский диалект, откликается в душе знакомыми мотивами – язык, на котором мои предки, говоря между собой, ограждали от детского понимания тайны их разговоров, как когда-то моя мать понимала, а я уже нет. И вот теперь, общаясь с супругой, мы переходим на русский, когда не хотим чтобы нас услышали внуки. На протяжении веков облик общины претерпевал изменения. Изначально приехавшие с намерением дождаться кончины в стенах Святой Земли, все чаще стали появляться хасиды со своими семьями. "Бней мавет", отбросив представление о неизбежной смерти, начали создавать новые семьи, рожая детей. Городская черта стала тесной для растущей популяции, что подтолкнуло иерусалимских евреев в 1874 году приобрести участок земли за пределами городских стен. Однако жизнь за стенами была сопряжена с опасностями – грабежи и набеги разбойников. Поэтому архитектор Конрад Шик разработал проект укрепленного квартала в форме каре, где длинные здания служили внешними стенами, прорезанными шестью воротами, еще недавно запиравшимися на ночь. Так возник квартал Меа Шеарим, ошибочно переводимый как "Сто ворот", тогда как в Библии он означает меру "сам-сто" - в сто раз больше пшеницы, собранной Исааком. Это название символизирует изобилие и благословение Святой Земли. В те времена иерусалимские евреи получали финансовую поддержку - халуку - от своих общин и от благотворителей, расположенных в Польше и России. Обычная практика заключалась в том, чтобы собирать пожертвования в еврейских общинах, избавляя иерусалимцев от необходимости физического труда. Их жизнь представляла собой своего рода иешиву - центр изучения Торы, где немногие занимались необходимыми ремеслами – стригли, шили, изготавливали обувь. Эти навыки были, как правило, присущи сефардам, в отличие от ашкеназов, посвятивших себя исключительно учебе. Но время шло, и картина менялась. Появились движения "Поалей Цион", "Тора ве-Авода", движение "Вязаной Кипы". Их члены, обладая религиозным образованием, приобретали профессиональные навыки, служили в армии, занимались политикой и наукой. Они расселялись по всей стране, отказываясь от жизни в старинных кварталах. Среди ортодоксов их число значительно возросло, они интегрировались в общество. Однако жители Меа Шеарим сохраняют свой традиционный образ жизни, сосредоточившись исключительно на изучении Торы. Они продолжают поддерживаться диаспорой, получая также небольшие пособия на детей от государства. Небольших денег хватает для скромного существования, которое отображено в фильме. В Израиле уровень жизни сопоставим с французским, превосходит итальянский и японский, но доход на семью у харейдим сопоставим с уровнем жизни в Польше или России, а если считать на душу населения - еще меньше. Они существуют в своем гетто, вызывая неприязнь и презрение окружающих, особенно выходцев из СССР. Советские евреи называли их "пейсатыми паразитами", выражая гнев при виде тех, кто напоминает им дедов и прадедов. Партийное и комсомольское воспитание оставило неизгладимый след. И я, вероятно, тоже усвоил бы такое отношение, если бы не мой учитель – раввин, чье имя я не стану здесь называть. Он, потомок одиннадцатого поколения, многодетный отец, преподавал математику в иешива-тихонит – своеобразной школе-йешиве, сочетавшей стандартное школьное образование с углубленным изучением Торы. Эта двойная нагрузка, безусловно, была тяжела, но для религиозных детей учеба была привычным делом. В их семьях культ учености пронизывал все аспекты жизни, охватывая взрослых и детей, молодых и старых, мальчиков и девочек. Я увидел, какое золотое сердце и прекрасную душу имел еврейский народ еще сто лет назад. Люди в этом фильме – обычные люди, со своими недостатками и слабостями. Но они умеют понимать и любить друг друга, способны раскаиваться, не стесняются просить прощения. Семьи в этой среде – образец гармонии и тепла. Я никогда не видел детских драк, не слышал ругани. Каждого малыша хочется обнять – они такие чистые, такие славные. Семья с тремя детьми – редкость, счет начинается с четырех. В их тесных квартирках царит любовь, а по субботе спускается удивительный покой. Именно там я начал постигать радость Торы и радость жизни, не омраченную страхом смерти, страхом перед будущим. Ибо на все воля Господня. Однако попасть в этот мир извне невозможно. Нужно родиться в нем. Легко присоединиться к более современным общинам, у которых также есть свои школы и университеты, иешивы, в том числе военные, для срочников, сочетающих службу с учебой. Но все это – современные люди. А харейдим – светец и храм еврейского прошлого. Одеждой и бедностью они напоминают амишей, но амиши не посвящают жизнь учебе, а харейдим не гнушаются ни современной техникой, ни технологиями. Самые красивые женщины живут в Меа Шеарим, потому что они чисты, целомудренны, преданные жены и матери. В этой жизни не демонстрируют страсти, но она есть, супруги сохраняют влечение и долго не теряют интереса друг к другу. Этот фильм снимали в знакомых местах. Я жил совсем рядом, каждый день шел пешком в иешиву, и так продолжалось почти год. Учитель заменил мне отца, исцелил мою душу, благословил мой труд – и я стал приносить своим трудом благо, а не только зарабатывать деньги. Конечно, за благо платят меньше. Но если прибавить радость души, творящей добро, то ущерба не ощутишь. В заключение скажу, что этот сериал знаменует поворотный момент. Сто лет из израильской культуры, включая эпоху британского мандата, изгоняли иудаизм. Сто лет харедим прятались и вздрагивали, когда их касалась чужая рука. Сто лет над ними потешались и издевались недавние эмигранты. Этот фильм пробуждает в зрителе желание любви и раскаяния, а в еврейской душе еще любовь к Богу и своему народу, Израилю. Этот фильм – приглашение к осознанию нашей общей человечности и возвращению к истокам веры и духовности.

Недавно я завершила погружение в израильский сериал "Штисель" (2013-2016), который долгое время привлекал мое внимание, благодаря восторженным отзывам близкой мне знакомой, проживающей в Израиле. Этот дебютный режиссерский проект Алона Зингмана представляет собой поистине уникальный взгляд на жизнь ультраортодоксальной общины, расположившейся в отдельном районе Иерусалима. Несмотря на то, что я имела некоторое представление о культуре хасидов из прочитанной литературы, визуальное воплощение этой жизни оказалось поистине поразительным, за гранью привычного. Это своеобразный мир в мире, где древние традиции уживаются с проявлениями современности, формируя причудливую смесь, достойная пристального изучения. Несмотря на стремление сохранить незыблемость устоявшихся норм, даже в этом консервативном сообществе заметно влияние современной цивилизации – проникают новые предметы быта, появляются признаки комфорта, но вместе с тем сохраняется неуклонное следование религиозным предписаниям. В динамично развивающемся мегаполисе расцветает своеобразная параллельная реальность, где обитает многочисленная группа людей, чьи самоограничения и строгие правила, порой кажутся необычными, но, несомненно, определяют их повседневность, добавляя сложности в уже непростой путь человеческого существования. При этом, в жизни этой общины работа не является приоритетом. Для мужчин – это прежде всего глубокое и непрерывное изучение Торы, традиция, передающаяся из поколения в поколение: сначала они сами являются учениками, а затем становятся наставниками. Женщины же посвящают себя материнству, воспитанию многочисленного потомства и ведению домашнего хозяйства. В центре повествования – семейство Штиселей, судьбы которых претерпевают драматические перепады. Особое внимание уделено Шулему, недавно потерявшему супругу, и его младшему сыну Акиве, чья индивидуальность сильно отличается от остальных членов семьи. Акива, в отличие от своих родственников, испытывает тягу к изобразительному искусству, к живописи и графике, увлечения, которые не приветствуются в ортодоксальной среде. Шулем, старший представитель семьи, предстает перед зрителем сложной и противоречивой личностью. С одной стороны, он заботится о благополучии своих детей и внуков, о престарелой матери и стремится выдать младшего сына замуж, с другой – способен на лукавство, импульсивность и поступки, вызывающие осуждение. Он даже предпринимает попытки найти новую супругу, в первую очередь, чтобы удовлетворить свой аппетит, но его сердце навсегда предано памяти ушедшей жены, и его усилия оказываются тщетными. И другие члены семьи не всегда безупречны в своих отношениях. Ярким примером является Нухем, младший брат Шулема, чья склонность к обману и подлости вызывает откровенное презрение. Он долгое время проживает в Бельгии, появляясь лишь на похоронах матери, чтобы сразу же дать понять о своих корыстных мотивах. Взаимоотношения между братьями часто перерастают в конфликты. Акиву, в свою очередь, подстерегает непростой выбор: между религиозными догмами, от которых он порой невольно отступает, вызывая в себе ужас, и его собственными чувствами, между ультиматумами, которым он подвергается со стороны родственников, и любовью к искусству, которой покровительствует владелец местной галереи, активно поддерживающий его творчество. К финалу второго сезона зрителям намекают на возможное разрешение конфликтов, но остается ощущение некой незавершенности, сомнение в том, что отец не сможет совершить еще один, неожиданный поступок. Несмотря на то, что сценарий не лишен некоторых недоработок, некоторые сюжетные линии остаются незавершенными, вызвав ощущение обрывочности и некоторой недосказанности, я осталась под большим впечатлением от сериала. Это действительно качественная драма, вызывающая искреннее сочувствие к некоторым героям. Актерская игра также заслуживает высокой оценки. Если вас интересует подобная тематика, я настоятельно рекомендую ознакомиться с "Штиселем".

«Штисель» – это не просто телесериал, это глубокое погружение в мир ультраортодоксальной еврейской общины, трогательный портрет семьи, выдержанный в красках повседневной жизни. Проект, созданный с большой любовью и уважением к своим корням, не просто рассказывает о жизни харедим, он позволяет зрителям проникнуть в эту замкнутую вселенную, ощутить её ритмы и понять её ценности. Режиссер Алон Зингман, с искренней радостью признающийся в восторге от реакции публики, столкнулся с феноменальным успехом. Он не просто доволен тем, как сериал был воспринят широкой аудиторией, его особенно трогает то, что сами харедимские общины прониклись его творениями. Истории, трогательные мелодии и колоритные персонажи из «Штиселя» настолько глубоко запали в душу, что стали неотъемлемой частью свадебных торжеств, звуча как некое духовное подкрепление радости и единения. Для создателя это высшая похвала, признак того, что его работа не просто развлекла, но и нашла отклик в сердцах людей, чью жизнь он стремился отразить. Сериал стал результатом кропотливого труда двух сценаристов, чьи собственные корни тесно связаны с харедимской культурой. На протяжении многих лет «Штисель» сохраняет свою популярность, несмотря на то, что его премьера состоялась еще в 2013 году. Авторы изначально ставили перед собой благородную задачу – избежать любых искажений, приукрашиваний и продемонстрировать подлинную, неидеализированную жизнь ультраортодоксальных общин. И, судя по невероятному успеху, эта цель была достигнута. Сам Зингман – не просто режиссер, а свидетель и частица мира, который он изображает. Его детство прошло в районе Гиват Шауль в Иерусалиме, а духовное формирование было связано с известной ешивой «Поневич». Продолжив образование в школе кино и телевидения «Сэм Шпигель», он обрел инструменты для воплощения своего видения. «Штисель» позволяет взглянуть на ультраортодоксальных евреев как на обычных людей, наделенных теми же чувствами, страстями и заботами. Любовь к детям, нежность к внукам, стремление к простым человеческим истинам – все это не противоречит глубокой религиозности, а, наоборот, обогащает её. И даже такие искренние и сильные чувства, как влюбленность, находят свое место в этой вселенной. И, что немаловажно, эти люди способны на мирное сосуществование с теми, кто мыслит и говорит на другом языке, в другом диалекте. Помимо этого, сериал наполнен тонким юмором, делающим его увлекательным и доступным даже для тех, кто ранее не сталкивался с культурой ультраортодоксального еврейства. Получилась проникновенная, многогранная телевизионная драма, способная тронуть даже самые черствые сердца.

Позвольте мне поделиться с вами глубоко личными впечатлениями от кинематографического произведения, которое оставило неизгладимый след в моей душе. Это не просто фильм, это настоящая сага, проследить которую – словно прожить несколько жизней вместе с ее участниками. В отличие от стандартных, фрагментарных полотен, концентрирующихся на отдельных моментах, этот сериал разворачивает перед нами панораму целого жизненного пути, во всей его хрупкой и непредсказуемой полноте. Смело можно утверждать, что перед нами живое, дышащее кино, которое пульсирует подлинностью. Каждая фигура, каждый персонаж представлен не как архетип или функция сюжета, а как сложная, многогранная личность, воплощение человеческой сущности. Здесь нет деления на однозначно положительных и отрицательных действующих лиц; перед нами – галерея людей, каждый со своей уникальной палитрой характера, собственным набором убеждений, хрупкими надеждами и несомненными уязвимостями. И, конечно, с непоколебимой, порой тихой, но глубокой верой. Я воздержусь от раскрытия сюжетных перипетий, но скажу лишь, что завершение второго сезона вызвало у меня бурю эмоций, заставив глаза наполниться слезами – свидетельство поразительной силы и эмоциональной глубины повествования. Этот сериал не ограничивается лишь изображением ультраортодоксальной общины; это, прежде всего, кино о Любви во всех ее проявлениях – безусловной, самоотверженной, исцеляющей. Он заставляет нас задуматься над экзистенциальными вопросами, мучающими человечество на протяжении веков. О том, кто мы на самом деле и для чего мы здесь. О тех неповторимых ценностях, которые пронизывают нашу жизнь. Возможно, вы не согласны с определенными аспектами мировоззрения изображаемой общины, но истинная ценность этого фильма заключается в том, что он позволяет нам увидеть не просто людей, отличающихся от нас своей культурой и менталитетом, которых порой легко навесить ярлыки "странных" или "ограниченных". Здесь мы обнаруживаем в них отражение самих себя, вызываем сочувствие, испытываем понимание. В конечном итоге, несмотря на кажущиеся пропасти между культурами и убеждениями, все мы – Люди. И это кино, в своей поразительной простоте и глубине, говорит именно об этом. Это кино, которое резонирует с самой сутью нашей человеческой природы.

Завораживающее зрелище! Я не испытывала подобного эстетического восторга от просмотра телевизионного проекта долгие месяцы. Это, несомненно, ещё один блистательный израильский кинематографический опус, воплощающий неповторимую, самобытную школу, не имеющую аналогов. Их подход к повествованию – это нечто совершенно особенное, и он пленяет с первых же минут. Израильское общество ортодоксальных евреев, представляющее собой сложную, уникальную структуру, по сути, напоминающую государство в государстве, всегда вызывало огромный интерес. Этот сериал открывает перед нами, словно тонкая, полупрозрачная ткань, завесу над их внутренним миром, демонстрируя обычаи, традиции и повседневную жизнь, столь отличную от привычной нам реальности. Безупречен абсолютно всё: филигранно выстроенный сценарий, виртуозная режиссура, проникновенная игра актёров и, конечно же, великолепные пейзажи Иерусалима, пронизанные историей и мистикой. История, разворачивающаяся на экране, охватывает не одну, а несколько эпох, переплетая судьбы семейных ветвей. Мы узнаём о прапрадеде главного героя, который покинул Минск и, спустя поколения, его потомки уже прочно укоренились на земле обетованной, храня верность своим корням и убеждениям. Подобный род, объединённый глубокими связями и общим наследием, делает наличие вражды и раздоров попросту невозможным. Это история о преемственности, о долге перед предками и о силе семейных уз. Я настоятельно рекомендую вам посвятить время этому захватывающему сериалу, чтобы полностью погрузиться в его атмосферу и получить истинное наслаждение от каждого увиденного кадра. Позвольте себе увлечься этим невероятным путешествием вглубь культуры и истории.